Беседа с о. Лукой

Л.И. О.Лука, в нашей беседе хотелось бы поговорить о вопросах современного состояния современного искусства, о той роли, которую играет оно в жизни православного христианина, в Его пути к Богу. Нам, «удаленным от Бога не только местом, елико своими грехами», по словам акафиста, нам так тяжело восходящим к высоте Небесной, помогают в деле спасения иконы, как прежде, так и сейчас.  Какие иконы висят в  наших домах и храмах, все ли иконы в одинаковой мере помогают нашему преображению?

о.Л. Икона существует разная: есть иконописная, а есть живописная. Икона живописная должна и может приводить в церковь. Не случайно, когда о.Сергий Булгаков, еще будучи неверующим, увидел Сикстинскую мадонну, она его поразила и послужила тому,  чтобы его душа повернулась ко Христу.  Но, если говорить о древней иконе, то надо сказать, что только она по-настоящему сможет помочь  человеку преобразить себя.            Можно, конечно, молиться и работать над преображением души и нося в себе образы когда-то виденные. Вспомним св.Преподобную Марию Египетскую: она в пустыне не имела икон, но сам Господь явил Себя ей.            Вы спрашиваете, какие не художественные средства икон помогают молиться? Названная мной живописная икона, конечно, помогает входу нашему в храм, но помочь нашему преображению, изменению нашему может традиционная икона, написанная людьми, которые молились. Икона – это окно  в мир иной, который постигается только в молитве и с молитвой, а наши древние мастера писали иконы, молясь. Те дороги нам традиции средневекового искусства иконописи.Современная икона часто украшает храм, создает благолепие, но, бывает, и совсем переворачивает нашу душу. Очень важно, чтобы верующие христиане учились понимать икону, учились видеть ту икону, которая помогает молиться, является действительно окном в мир иной. Такую именно икону ценили издревле. Такая была особенно чтима и в домах, и в храмах, с самого его зарождения. XVIII – XIX вв. породили несколько другую икону, которой, конечно, тоже молились, но в которой как бы не было того непосредственного взгляда в небеса. Прп.Иоанн Дамаскин говорит: «Я хочу видеть то, что видели апостолы.» И, конечно, Господь давал им видеть Себя. Эта живописная икона может быть душевна, она возвышает нас над здешним миром. Но в молитве человек достигает большего. Этому большему живописная икона уже может не помогать. Не случайно при восстановлении Храма Христа Спасителя, Храм Рождества был расписан, как это было в XIX веке. Рождению во Христа может помочь и вот такая икона (живописная), но преображению  во Христа – только традиционная. Основа Храма Христа Спасителя – Храм Преображения, исполнен в традиционной манере.

Л.И. о.Лука, как я поняла Вас, нам всем православным христианам, ходящим сегодня в храм, необходимо приобщаться к старой иконе, существовавшей до появления в XVIII  живописной, ведь именно она, древняя, традиционная икона помогает преображению человека, как молитва песнопенная, как все, что происходит в храме во время богослужения. И об этом, конечно, необходимо помнить тем, кто украшает храм и отвечает за его благолепие: художникам, настоятелям храмов. Если зайдем сегодня в большинство из наших храмов, то не увидим того, что всем нам хотелось бы видеть …

о.Л. Конечно, и икона XVIII – XIX  вв. является для нас святыней и мы должны, конечно, также благоговейно к ней относиться. Но мы ждем от иконописцев глубоко осмысленных, глубоко почувствованных икон. Икона – это окно в мир иной, это и проповедь о мире ином. И если проповедь о мире ином будет на высоте, будет действительно глубокой, то эта проповедь легче будет восприниматься. И, не случайно, что сейчас в православие достаточно много приходят через православное искусство. Православное искусство явно, наглядно говорит нам о деле спасения. Собственно слово святые отцы ценили меньше, чем икону. Святитель Василий Великий говорит в своей проповеди о мучениках: «Приидите, живописцы, и пусть я буду побежден». Он был уверен, что будет побежден. Икона ярче, нагляднее, доходчивее до нас доносит смысл. Важно сказать, что икона была не просто некоей книгой для безграмотных.

Л.И. Сейчас, когда так много книг, через которые мы многое узнаем, мы не можем говорить об иконописании, как единственном средстве  приобщения современных христиан к текстам Священного Писания. Нам, «грамотным», так далеко до наших нечитавших дедушек и бабушек, но быстрее постигавших Правду, которую являла им  икона, «старая» и «новая». Что мы видим сегодня в иконе?

о.Л. Конечно, многие многое знают. Но икона является еще и напоминанием: она наглядно дает нам вспоминать о каких-то важнейших истинах. Икона – то художественное произведение, которое не является искусством для искусства,  а является  произведением  художника, который радуется о Господе. «Господь по природе своей художник,» -  говорит святитель Григорий Нисский. Творя икону, иконописец радуется: его ведет, его спасает Господь. К нам всем Господь милостив и долготерпелив. С одной стороны аскеза, которая явлена на иконе, с другой – радость о Господе. От преисполненной души художник творит икону, которая помогает преображению нашей души.

Л.И. о.Лука, я поняла так, что по-настоящему глубокой является икона намоленная, но и в которой видно мастерство художника. Так?

о.Л. Мастерство и намоленность. В древней  иконе многое показывает православное сознание. Сюжет, иконографические особенности говорят о многом. Художественные средства, которыми располагает мастер, говорят об истинах. Икона плоскостна – это напоминает нам о том, что мир горний, он близок нам. Икона пренебрегает временем. Мы знаем, что время – весьма относительное понятие для мира горнего.            Манера письма икон очень разная и это свидетельствует о  том, что Господь всех нас, очень разных преемлет .В этом живость икон. Это важно для понимания, что все мы нужны Господу. Нужно приобретать мастерство иконописцу. Важно не останавливаться на достигнутом. Если будет остановка в этом движении, то это приведет к  тому, что он, как всякий человек, остановившийся в духовном развитии, будет откатываться назад.

Л.И. Для художника-иконописца основное все-таки – духовность? Мастерство – это второе?

о.Л. Да. Собственно, без серьезного отношения  к своей душе просто ничего не получится. К нам поступают в школу разные люди. Бывает, что человек закончил художественное учебное заведение, но если он делает первые неуверенные, а бывает и неверные, шаги в церкви, то это отражается на иконе. Он, художник, может быть только входящим в церковь, но если он чувствует, что это для него родное, близкое, он с легкостью начинает воспринимать и православие вообще и православную икону.

Л.И. После потери творческих традиций в нашей стране нам не ждать в ближайшее время нового преп.Андрея (Рублева), нового Дионисия. И все же, хотелось бы знать Ваше мнение об удачном опыте художников-иконописцев.

о.Л. Я думаю, что этот опыт появился во времена возрождения традиционной иконы в конце XIX века,  когда русское православное общество  осознало, что Запад приносит не всегда благо. Французское нашествие, первая мировая война и другие катаклизмы отрезвили умы. Об этом ярко и серьезно говорит Е.Трубецкой. Парадокс, но иногда мы видим сейчас, что некоторые специалисты не всегда отличают XV от начала XX  века. Это говорит о глубине работ мастеров , которые жили ближе к нашему времени (XXI). Часто мы даже  не знаем их имена. И сейчас есть иконописцы, о которых надо сказать, прежде всего, о монахине Иулиании. Ее труд значим для нас в силу того, что о ее работах 5—7- годов знают ее ученики, которые уже в конце 80-х годов создают свои иконы. Хотя есть такие иконописцы, которые прямо не связаны с ней учебой у нее, как, например, о.Зенон, но они не могли не знать ее творчество: оно было в храмах, оно печаталось в журнале Московской Патриархии, оно вдохновляло, помогало.

Л.И. Даже в духовном смысле?

о.Л. Да она была подвижником благочестия, даже больше – она была человеком святой жизни. У нее было со святыми, недавно прославленными нашей  Церковью, с о.Алексием (Мечевым), свт.Афанасием (Сахаровым), она общалась близко с о.Сергием (Мечевым), с нашим духовником о.Кириллом (Павловым), о.Иоанном (Крестьянкиным) и другими.

Л.И. о.Лука, назовите, пожалуйста, имена ее непосредственных учеников.

о.Лука, Уже в 40-50-х гг. у нее были ученицы, которые продолжали традиции. Сейчас у нас в школе (школа при Московской   духовной академии – ред.) преподает одна из учениц и родственница ей  в Богословском институте Ирина Васильевна Ватагина. У нас  работает и Наталья Евгеньевна Алдошина. Через них традиции и воспринимаются. Но не только через непосредственных учеников передается ее опыт. Сама ее жизнь иконописца – пример для всех, берущих в руки кисть.

Л.И. о.Лука, Вы назвали два учебных заведения, где живут традиции монахини Иулиании. Где еще особенно помнят ее художественные заветы и сильны ее духовные наставления иконописцам?

о.Л. Богословский институт имеет мастерские, в том числе, в храме свт.Николая в Клениках. Там традиции монахини Иулиании стараются развивать.

Л.И. Хотелось бы поточнее узнать, в каком соотношении все эти мастерские: ваша академическая, Богословского института и храма свт.Николая.

о.Л. Наша академическая – это одно, а мастерская Богословского института и храма свт.Николая -–это другое. В храме свт.Николая занимаются и учащиеся Богословского института, и учащиеся самого этого прихода. Хотя это разные учебные заведения, преподаватели одни: в институте  и в храме. У нас же в академической школе, нет таких преподавателей, которые преподавали бы и у нас, и в Богословском институте. Изначально, часть преподавателей, которые сейчас преподают в Богословском институте, преподавали и у нас. Иконописная школа при МДА была организована в 1990 году. Это первое учебное заведение, серьезно учащее иконе. Раньше это было организовать невозможно. Остальные были образованы через год и часть преподавателей перешла туда (многие в Богословский институт).

Л.И. Есть ли в наше стране иконописные школы?

о.Л. Сейчас немного иконописных школ, входящих в структуру учебного комитета. Есть школы при семинариях: в Тобольске, Курске, Смоленске; также при С.- Петербургской духовной академии. Есть иконописные школы и отделения при духовных училищах, но их уровень ниже.. Приходские школы, достаточно значимые, действуют при храме свтНиколая в Клениках; в Дубне, которая сейчас более чем приходская. В Твери школа  прекратила свое существование в связи со смертью руководителя. Она была епархиальная.

Л.И. Каждое время рождает свое, неповторимое. Есть русская икона эпохи складывания местных школ (Владимирская, Рязанская, Ростовская),  есть Московская школа, Византийская. Можно ли говорить о процессе складывания центров иконописания сейчас или об этом рано говорить?

о.Л. Искусство ХХ - начала ХХI  в. пока еще ничего нового не выявило. Я говорю не только о церковном искусстве. Наше время породило искусство разрушения традиционного искусства. Художники все больше уходят в абстрактное искусство или пытаются сохранить традицию. Известны художественные заведения, которые ориентируют учащихся на XIX век. Современные иконописцы ориентируются на средневековье: кому ближе Византия, кому – Москва, Новгород, Псков. Отчасти это совпадает с региональным делением, но больше это сейчас связано с индивидуальными особенностями. Раньше иконописная школа начинала формироваться  в связи с тем, что какая-то территория выделялась на достаточно замкнутой территории. Москва имела свои особенности. Новгород в силу своей отдаленности от Москвы, самостоятельного особенного строя жизни, формировал другое искусство в едино Православном мировосприятии, но с некоторыми особенностями. Духовный мир был немножечко иной, люди немножечко по другому шли к Богу. Новгородцы проще, у них народная икона. Сейчас мы не можем выделить школы традиционные, сейчас можно говорить скорее о группах иконописцев, тяготеющих к тому или иному направлению, начинающих выделяться в какие-то мастерские. Сейчас можно говорить, что иконописным центром, серьезным,  большим, является Москва. Но в Москве очень разные иконописцы и очень разные иконописные группы. Скорее можно говорить  об этих группах, но не о школе региональной - - Московскую иконописную школу не выделить. Мы можем говорить, что нашей иконописной школе ближе какая-то икона. Но в то же время мы не пытаемся развивать только одно иконописное направление. Для нас важнее, чтобы иконописец раскрыл себя. Кому-то  ближе икона XIV – XVв. Москвы, кому-то ближе Псковская икона, кому-то  - икона  XIVв. Когда у нас учатся люди с Кавказа (а  у нас были студенты и из Осетии, и из Абхазии), я вижу, им не понятна русская икона, они не могут ее почувствовать.

Л.И. Византия им ближе?

о.Л. Да. Один из наших выпускников иеромонах Андрей, сейчас руководящий Новоафонским монастырем, интересно работает с греческой иконой. Его дипломная работа – икона вмч. Пантелеимона на Лаврском подворье в Москве. Он пробовал писать русскую икону, но она получалась довольно слабо. Он не может почувствовать того темперамента и понять икону, более плоскостную, менее эмоциональную. Южный народ мыслит более эмоционально, более объемно. В нашей школе мы считает важным, чтобы человек нашел икону, которая ему ближе. Это не значит, что он должен сразу найти свой стиль. Приведу пример. Одна из наших учениц написала дипломную работу, которая не ориентируется на конкретную русскую икону: эта икона имеет нечто и от русской иконы XIV в. и от фрески XIV в. – вот получилось что-то самостоятельное в стилистике. Очень важно, чтобы человек нашел себя, чтобы почувствовал, что ему близко.

Л.И. о.Лука, сейчас, как и всегда, любому иконописцу необходимо помнить о том ценном, что содержит любой вид церковного искусства, о каноне, о необходимости хранения традиций. При этом мы знаем, время рождает свои особенности. Для нас эти особенности видятся в разнообразии обращения к тем или иным школам, к тому или иному опыту, идущему с древности. Что необходимо хранить, а где можно дать волю творческой свободе? 

о.Л. Мы неизбежно пишем икону своего времени. Когда мы изучаем икону, мы видим разнообразие художественных решений при принципиальных важнейших особенностях , которые всегда сохраняются , особенностей, которые связаны с догматикой и мировосприятием. Но есть и нечто индивидуальное, без чего икона была бы достаточно мертвая. Иконы монахини Иулиании очень многие могут с легкостью определить: ее одухотворенные по особому лики святых говорят сами за себя знатоку. Итак, иконописец должен всегда находиться в границах канона, православной догматики и православной эстетики.

Л.И.  о.Лука, возвратимся еще раз к удачному опыту московских иконописцев.

о.Л. Кроме работ монахини Иулиании, которые можно будет скоро увидеть в выпускном альбоме, значимым является творчество о.Зенона, при всей его спорности. Хотя о.Зенон и сейчас под запрещением, но его работы были этапными для современного  церковного искусства. Этот мастер создал удачные ансамбли в Даниловом монастыре, в Печорах.  Надо сказать, что в Москве сейчас много  интересных ансамблей создается. Я, конечно, представляю не все; я во многих храмах не был. Хорош ансамбль на Лаврском подворье в Москве, интересно, серьезно, хотя может быть чуть-чуть тяжеловато в колорите, в рисунке в Храме Иоанна Богослова на Басманной. Интересен ансамбль верхнего храма в Вешняках; не Троицкий, а на окраине храм Успения. Необходимо отметить нижний храм Христа Спасителя.

Л.И.  о.Лука, если можно, поподробнее скажите Ваше мнение по поводу воссоздания храма Христа Спасителя.

о.Л. В общем, наверное, это значимый ансамбль, который бесспорно, один из грандиознейших в русском православии и вообще в мировом православии.

Л.И. Можно сказать, что это наша удача?

о.Л. В каком-то смысле, да. Хотя надо сказать, что традиции живописи вообще, в том числе традиции живописной иконы утрачены или отчасти потеряны в связи с тем, что прошло время, но и в связи с тем, что традиции живописи вообще не на большой высоте, поэтому там есть не вполне удачные моменты, но это касается деталей. В общем-то, в основном ансамбль состоялся.

Л.И. о.Лука, нашим читателям хотелось бы знать, как поступить в иконописную школу при московской духовной академии, которой Вы являетесь руководителем. У нас в храме свт.Димитрия Ростовского, есть думающие поступить к Вам. Что для этого нужно знать и уметь?

о.Л. Прежде всего, человек должен быть православным. Надо, чтобы в православии ему было все дорого и близко, чтобы он не воспринимал что-то чужеродным для себя. Для поступающих очень важно, чтобы они развивали вообще свой художественный уровень, т.е. надо изучать теорию и историю искусства, а также развивать практические навыки. Большинство поступающих у нас закончили какие-то, как минимум, художественные школы, художественные училища. Поступая в школу, очень важно ему поработать и над иконой, ее рисунком, ее цветовым строем. На экзаменах у нас выполняют фрагменты иконы, обычно акварель с белилами. Технику мы не диктуем: может быть гуашь, могут быть и какие-то современные материалы, как акрил или еще что-то. Для нас важно, чтобы начинающий художник, желающий стать иконописцем, почувствовал икону. На просмотре поступающий к нам представляет лучшие свои художественные работы, потому что первые шаги в иконописи могут быть  очень слабенькими. И если мы не видим других работ, то представление не будет полным о поступающем художнике.

Л.И. Сколько же работ необходимо представить?

о.Л. По две-три работы разных направлений, чтобы представить, как человек работает с цветом. Это могут быть и не иконы. Кто-то представляет и иконы, но обычно приносят пейзажи, портреты. Для нас важно видеть мастера, как художника, чувствующего цвет, композицию, умеющего передать настрой своей души.